…во быть в собрании служебным помощником.Мне удалось избавиться от большинства пережитков своего прошлого якудзы. Хотя один все же остался. Это татуировки на моем теле, которые напоминают мне, а также семье и окружающим о моем прошлом якудзы. Однажды моя старшая дочь пришла из школы вся в слезах и сказала, что больше никогда не пойдет в школу, потому что ее друзья сказали, что ее отец якудза и что у него татуировки. Я обстоятельно поговорил об этом с дочерьми, и они сумели все понять. Я с нетерпением жду того дня, когда земля превратится в рай и мое тело станет «свежее, нежели в молодости». Тогда мои татуировки и воспоминания о 20-летней жизни якудзы канут в прошлое (Иов 33:25; Откровение 21:4). (Рассказал Ясуо Катаока.)

13.Как рыкающий лев стал кроткой овечкой.

РАССКАЗАЛ ЭНРИКЕ ТОРРЕС МЛАДШИЙЯ РОДИЛСЯ в 1941 году на испаноязычном острове Пуэрто-Рико в Карибском море. Мои небогатые родители были католиками, но ни они сами, ни мои сестры, ни брат (который умер еще ребенком), ни я никогда не получали религиозного обучения, и в церковь мы ходили редко.В 1949 году наша семья уехала с Пуэрто-Рико в Соединенные Штаты. Мы обосновались в Нью-Йорке, в Ист-Гарлеме, известном как Эль-Баррио, или латиноамериканский район. Там мы прожили до 1953 года. Английский язык давался мне нелегко. Языковой барьер вызывал чувство неполноценности.Дурное влияниеПотом наша семья переселилась в Проспект-Хайтс, район Бруклина. Как раз тогда я под влиянием сверстников присоединился к уличной банде. Позже меня «произвели» в главари. После этого я возглавлял другую банду, занимавшуюся кражей автомобилей. И еще я стал посыльным у местных букмекеров (собирал долги у проигравших в нелегальных азартных играх). Потом перешел на кражи со взломом, и, до того как мне исполнилось 15 лет, меня несколько раз арестовывали. К тому времени я бросил школу.Когда мне было 16 лет, власти, заключив со мной сделку о признании вины, на пять лет сослали меня на Пуэрто-Рико. Я был отправлен в семью своего деда. Он был известным и уважаемым полицейским в отставке. Однако через год дед повелел мне возвращаться в Бруклин, потому что я ввязывался в пьяные драки, знался с нехорошими людьми и совершал кражи со взломом.Роль отца в моей жизниВернувшись с Пуэрто-Рико в Нью-Йорк, я узнал, что отец начал изучать Библию со Свидетелями Иеговы. Но я жил совсем не по Библии. Я упрямо вел безбожную жизнь и стал злоупотреблять наркотиками и алкоголем. Потом вступил в банду, совершавшую кражи со взломом и налеты, и в 1960 году меня арестовали. Я был признан виновным и осужден на три года тюрьмы.В 1963 году меня условно освободили под честное слово. Но вскоре меня снова арестовали за кражи со взломом, и я два года сидел в нью-йоркской тюрьме на Райкерс-Айленд. Я освободился в 1965 году. Однако в том же году меня арестовали за убийство. В какого же свирепого льва я превратился!Суд приговорил меня к 20 годам, которые я отбывал в Даннеморе, на севере штата Нью-Йорк. Там я влился в тюремную среду.Отец, как я уже говорил, изучал Библию со Свидетелями Иеговы. Позднее он крестился и служил старейшиной в одном из собраний Гарлема. Когда я сидел в тюрьмах, он часто навещал меня и всегда разговаривал со мной о Боге, Его имени и Его воле.Однако в даннеморской тюрьме я присоединился к группе ростовщиков, дававших в долг под грабительские проценты. В то время, в 1971 году, в другой тюрьме штата Нью-Йорк — в Аттическом исправительном учреждении — произошли беспорядки. О них писали многие газеты и сообщалось по радио и телевидению во всем мире. Чтобы предотвратить подобное в Даннеморе, начальник тюрьмы счел нужным отобрать тех заключенных, которые могли плохо повлиять на остальных. Отобранных он изолировал в специальных корпусах.Из 2 200 человек изолировали около 200, включая меня. Потом отсеяли еще некоторых, и их сильно били. Кроме того, в рамках «исправительной поведенческой терапии» в еду стали добавлять какие-то препараты.В тот раз меня уже не впервые изолировали за буйное поведение. Но до этого мне не приходилось быть жертвой подобной жестокости, и это сильно злило. На меня надели наручники, ноги заковали в кандалы, и охранники в разное время сильно меня били. Приходилось терпеть и постоянные оскорбления из-за моей национальности. Унижения и побои довели меня до того, что я решился на «ограниченную» голодовку и голодал все время, пока находился в изоляции, которая продолжалась около трех месяцев. Я потерял примерно 25 килограммов.Отец делал запросы по поводу ухудшения моего здоровья, но тюремное начальство на это не реагировало. Я ощущал полную безнадежность и начал писать политическим деятелям, прося их о помощи в борьбе с такой несправедливостью.Отец неоднократно обращался в газеты с просьбой рассказать об избиениях, унижении и о препаратах, которые добавляли в еду заключенным в специальном корпусе. Откликнулась лишь одна газета, «Амстердам ньюс», которая опубликовала статью о невыносимых условиях нашей жизни. Отец также несколько раз ездил к уполномоченному по исправительным учреждениям в Олбани (штат Нью-Йорк), и ему всегда говорили, что я нахожусь в обычном корпусе. На посланные политикам жалобы по поводу тюремных условий ответа не было. Казалось, что больше просить помощи не у кого, и я отчаялся как никогда.Как раз в то время мне вспомнилось кое-что из наших бесед с отцом. Я решил помолиться Богу о помощи.Обращаюсь к БогуПрежде чем помолиться, я припомнил, что отец постоянно призывал меня молиться не Иисусу, а его Отцу, имя которого Иегова. Я лег ничком на пол камеры и выразил глубокое сожаление о том, как прожил свою жизнь, и о том, что половина ее по моей вине прошла в тюрьмах. Я горячо молил Иегову помочь мне выйти из этого тупика, потому что теперь я понял, что кроме него мне надеяться больше не на кого.Не знаю, сколько я тогда молился, помню только, что вспоминал свое прошлое и умолял Иегову о прощении. Я пообещал, что постараюсь узнать о нем побольше. Вскоре меня освободили из одиночной камеры, похожей на темницу, и перевели в общий корпус. Моя голодовка кончилась.Исполняя свое обещание больше узнать об Иегове, я начал читать «Перевод Нового Мира Священного Писания». В этом переводе Библии меня среди всего остального привлекала его зеленая обложка. Она радовала глаз, потому что тюремная одежда, камеры, стены и коридоры были серыми, уныло серыми. Позже, к моему немалому удивлению, серый цвет заменили на травянисто-зеленый. Этот цвет был утвержден управлением исправительных учреждений после бунта в Аттической тюрьме.Я также стал читать статьи из журналов «Сторожевая башня» и «Пробудитесь!», о доставке которых договорился мой отец. Сильно впечатляли рассказы о многих Свидетелях Иеговы, попавших в тюрьму за то, что крепко держались своей веры, и претерпевших больше моего. Эти люди не совершали преступлений, но несправедливо пострадали за свою верность Богу. Я же страдал заслуженно. Чтение этих рассказов тронуло мое сердце и побудило узнать больше об Иегове и его народе.Через год я наконец предстал перед судебной комиссией по рассмотрению моей просьбы об освобождении под честное слово. Мое дело пересмотрели, было учтено и то, что́ мне довелось пережить в специальном корпусе. К своей радости, я узнал, что в 1972 году меня условно освободят.Через две недели после освобождения я побывал в местном Зале Царства Свидетелей Иеговы в Испанском Гарлеме. Но все же я чувствовал себя недостойным общаться с народом Иеговы. К тому же знаний об Иегове, его организации и его народе у меня пока не хватало. Также требовалось время, чтобы адаптироваться к жизни в обществе после стольких лет тюрьмы.К сожалению, я не смог отказаться от старого. Я опять вернулся к наркотикам, преступности и безбожному образу жизни. Это привело к тому, что я получил еще 15 лет. Но мне кажется, что Иегова все же видел в моем сердце нечто доброе, потому что он никогда меня не бросал. С уверенностью могу только утверждать, что Иегова никогда не оставляет людей, расположенных узнавать о нем,— неважно, в тюрьме они или на свободе.Изучаю Библию в тюрьмеСнова оказавшись в даннеморской тюрьме, я воспользовался возможностью еженедельно изучать Библию со Свидетелем Иеговы. Потом меня перевели в исправительное учреждение в Мид-Ориндж, тюрьму усиленного режима в штате Нью-Йорк. Даннеморская тюрьма была строгого режима.Через два года в Мид-Оринджском исправительном учреждении я присоединялся к изучению, которое с разрешения начальства проводилось с другим заключенным. Изучение организовала его мать, Свидетель Иеговы. Со временем, получая знания, я начал применять библейские принципы, что впоследствии посодействовало моему духовному росту.Семь раз мне отказывали в просьбе об условном освобождении, но на восьмой все-таки отпустили. Предыдущие просьбы отклонялись по причине моей «склонности к совершению преступлений». Я освободился, отбыв 8 лет из положенных 15.Окончательное освобождение из тьмыВыйдя на свободу, я снова сбился с пути и на короткое время поддался желанию принимать наркотики. К тому же у меня была сожительница. Мы стали жить вместе в 1972 году. А в 1983-м я возобновил изучение Библии со Свидетелями Иеговы. На сей раз я начал регулярно ходить на христианские встречи. Но еще до того, как начать заниматься и ходить на собрания, я оставил наркотики и бросил курить.И все же, вопреки законам Бога о браке, я продолжал жить со своей неофициальной женой. Моя совесть была неспокойна, и я побуждал свою сожительницу согласиться на библейское изучение и на регистрацию нашего брака. Но она говорила, что Библия — книга мужчин, она написана ими для того, чтобы держать женщин в повиновении, и что вступать в брак необязательно.Я осознал, что пора прекратить безнравственное сожительство с женщиной, не уважающей законы Бога о браке. Я уехал от нее в Бруклин, поставив точку на наших отношениях. Мне было ясно, что нельзя разговаривать с другими о Боге и его воле, если сам поступаешь вопреки его законам.Освободившись от всех противоречащих Библии связей, я, после трехлетнего изучения Библии, с чистой совестью посвятил свою жизнь исполнению Божьей воли и символизировал это крещением на конгрессе Свидетелей Иеговы. Я никогда не жалел о своем обещании узнать Бога, имя которого всегда упоминал мой отец. И над тем, чтобы сдержать слово, данное Иегове в подземелье даннеморской тюрьмы, я буду усердно трудиться, пока Бог не изольет на нас многочисленные благословения, обещанные в его Слове.В ожидании РаяС нетерпением жду того времени, когда Иегова преобразит всю землю в прекрасный рай (Псалом 36:11, 29; Луки 23:43). И еще я жду исполнения другого Божьего обещания — воскресения мертвых, которые получат возможность вечно жить на земле (Иоанна 5:28, 29; Деяния 24:15). С какой же радостью я встречу воскрешенных близких людей: отца, братишку и других, безвременно ушедших из жизни! Я часто размышляю об этой надежде, и тогда мое сердце наполняется радостью. Есть у меня и еще одна радость: две мои сестры и некоторые из их детей посвятили свою жизнь Иегове и крестились.Сейчас, когда я рассказываю другим о своей вере и о пережитом мною в прошлом, я счастлив делиться с ними утешительными словами из Псалма 71:12—14: «Он избавит нищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасет; от коварства и насилия избавит души их, и драгоценна будет кровь их пред очами его».Терпение, с которым относился и относится ко мне Иегова, согревает мое сердце и помогает приобретать и проявлять те черты, которые он хочет видеть в своих служителях: не львиную свирепость, а миролюбие, доброту и мягкость, свойственные овцам. Эти качества необходимы, ведь, как сказано в Слове Бога, он «смиренным дает благодать» (Притчи 3:34).

14.Моя жизнь, некогда бесцельная, обрела смысл.

МОЖНО представить мое замешательство и растерянность, когда рано утром я вдруг проснулся от того, что двое крепких мужчин обыскивали спальню. Мама, бледная и беспомощная, была еле жива. Это были агенты сыскной полиции.Я сразу понял, что́ они искали. И хотя я старался быть смелым и вел себя вызывающе, в глубине души я боялся. Я понял, что полицейская облава накрыла нашу банду молодых грабителей в Нью-Джерси (США). Полицейские грубо приказали одеться и забрали меня в участок для допроса.Как я оказался в таком скверном положении? Я стал вести такую жизнь довольно рано. Хотя я был еще подростком, но уже считал себя бывалым хулиганом. В 60-е годы среди молодежи считалось почетным слыть скандалистом, и это было мне по душе. Поэтому в свои 16 лет я был исключен из школы и околачивался по бильярдным. Здесь я присоединился к воровской шайке юнцов. Я сходил с ними на несколько небольших дел, и мне стали нравиться те особые волнение и тревога, и каждый случай был захватывающим.Так начались девять месяцев, в которые я занимался взломами. Наша банда, в основном, грабила конторы предприятий, где часто хранились большие суммы денег. Чем больше мы совершали краж со взломом, оставаясь непойманными, тем становились наглее. И в конце концов мы решились ограбить филиал областного банка.Впервые у нас ничего не ладилось с самого начала. Хотя мы без труда проникли в банк, мы только зря пробыли там всю ночь, потому что удалось добраться лишь до ящиков со счетами. Еще серьезнее было то, что нашим вскрытием банка занялось Федеральное бюро расследований (ФБР). А когда за нас взялось ФБР, до нашего ареста оставалось совсем недолго.Горькие плоды беззаконияЛично мне присудили 78 краж со взломом, да еще пришлось краснеть, когда на суде каждую из них описывали во всех подробностях. Когда о преступлениях было опубликовано в местной газете, мои родители были в ужасе. Но тогда меня не очень волновало, что я причинил им стыд и унижение. Меня отправили на неопределенный срок в исправительную колонию штата, и это могло означать, что я там пробуду, пока мне не исполнится 21 год. Однако, в основном усилиями искусного адвоката, меня перевели в особую исправительную школу.Хотя я избежал тюрьмы, но условия были таковы, что я должен был расстаться с моим районом и со всеми бывшими приятелями. Итак, я был зачислен в частную школу Ньюарка для таких, как я, трудных подростков. Кроме того, я должен был посещать занятия с психологом, чтобы получить профессиональную помощь. И все это тяжелым финансовым бременем обрушилось на моих родителей.Стремления исправитьсяНе удивительно, что из-за наших злоключений на передовице местной городской газеты появилась статья, озаглавленная «Жалеть розги». В этой статье была критика, что наша банда сравнительно легко отделалась. Слова из этой передовицы впервые затронули мою совесть. Я сделал вырезку из той газеты и поклялся себе, что когда-нибудь, пока не знаю как, но возмещу родителям страдания, позор и растраты, которые я им причинил.Одним способом, которым я хотел доказать своим родителям, что могу измениться, было закончить среднюю школу со своим классом. Я стал учиться как никогда в жизни. В итоге к концу учебного года, когда в присутствии того, кто осуществлял за мной надзор, я опять предстал перед судьей, который выносил мне приговор, его суровое лицо расплылось в улыбке, так как он увидел, что в среднем я достиг хорошей успеваемости по всем предметам. Итак, теперь мне был открыт путь в ту среднюю школу, в которой я учился, и на следующий год я ее закончил.Я все еще жил бесцельноШел 1966 год, и когда многие мои одноклассники отправились на войну во Вьетнам, я поступил в колледж «Конкорд» в Западной Виргинии. В колледже я узнал, что такое наркотики, митинги в защиту мира и вся новая культура, которая ставила под вопрос общепринятые ценности. Я не знал, чего ищу. Когда наступили каникулы в честь Дня благодарения, вместо того чтобы поехать домой, я, странствуя на попутках через горы Блу-Ридж, добрался до Флориды.Я никогда столько не ездил, и это было таким чудесным временем, я увидел много новых и разных мест, это было до Дня благодарения, пока мое путешествие не закончилось в тюрьме Дейтона-Бич, куда меня посадили за бродяжничество. Мне было слишком стыдно сообщать о себе родителям, и это сделало начальство тюрьмы. Опять, чтобы мне не отсиживать срок заключения, отцу пришлось выложить крупную сумму.После этого я ушел из колледжа. С единственным чемоданом и жаждой путешествий я снова отправился в бесцельное странствование автостопом по восточному берегу Соединенных Штатов и, чтобы прокормиться, работал где придется. Родители редко знали, где я, хотя иногда я к ним заезжал. К моему удивлению, они, казалось, всегда были мне рады, но дома я не мог обосноваться.Теперь, когда я бросил колледж и перестал быть студентом, прекратилась моя отсрочка от армии. Меня могли призвать в любое время. Муштра и потеря вновь обретенной свободы были не для меня. Поэтому я решил сесть на корабль и уехать из страны. Так мне открывались новые горизонты. Найду ли я наконец в этом истинный смысл жизни?Жизнь морского наемного работникаСтарый друг нашей семьи был капитаном торгового судна Соединенных Штатов. Он рассказал мне о недавно введенной программе обучения на судового механика. Меня охотно зачислили на курсы с плотной двухгодичной программой, от которой была двойная польза: получить отсрочку от службы в армии и стать хорошим судовым механиком. В 1969 году я получил диплом и назначение механиком третьего разряда на мой первый после выпуска корабль в Сан-Франциско. Мы сразу направились во Вьетнам с грузом боеприпасов. Путешествие было без приключений, и когда мы пришли в Сингапур, я оставил это судно.В Сингапуре я поступил на вольный флагманский корабль, названный так, потому что на него нанимались все докеры, не состоящие в профсоюзе. Этот корабль обычно ходил вдоль берега Вьетнама, от Камраня на юге до Дананга севернее, около демилитаризованной зоны. Здесь не смолкал грохот безжалостных бомбардировок. Но в денежном отношении этот путь был выгодным, и благодаря дополнительным выплатам, связанным с военной опасностью и возможностью оказаться под обстрелом, у меня как у военного моряка выходило 35 000 долларов в год. Несмотря на это «приплывшее» богатство, моя жизнь была бесцельной, и я думал, что же это за штука — жизнь, куда я иду?Проблеск смысла в жизниПосле одного страшного вражеского налета Альберт, бойлерщик, стал мне рассказывать, что вскоре Бог принесет на землю мир. Я прислушался: это было что-то новое. Когда мы шли обратным рейсом в Сингапур, Альберт сказал мне, что он был Свидетелем Иеговы, но больше не связан с ними. Мы пробовали найти в Сингапуре местных Свидетелей. Похоже, никто не мог нам помочь, но в вечер перед нашим отплытием в приемной одной гостиницы Альберт нашел журнал «Сторожевая башня». В нем был напечатан адрес. На поиски у нас не оставалось времени, так как утром мы отплывали в Сасебо (Япония), где судно должно было идти на две недели в сухой док.Затем команде выплатили деньги, и Альберт покинул судно. Но всего через неделю я неожиданно получил от него телеграмму, в которой говорилось, что на этих выходных в Сасебо должен был состояться конгресс Свидетелей Иеговы. Я решил пойти посмотреть, что это за конгресс.Тот день, 8 августа 1970 года, навсегда останется в моей памяти. До стадиона я доехал на такси и оказался среди сотен безупречно одетых японцев. Хотя большинство из них совсем не знали английского, каждый хотел пожать мне руку. Никогда прежде я не видел ничего подобного, и хотя я не понял ни слова из программы, которая была на японском, но решил прийти на следующий день — просто чтобы посмотреть, будут ли все так же приветливы. И было так же.Наша команда пополнилась новичками, и через неделю мы снова были в море, плыли в Сингапур. Первым делом по прибытии я взял такси и поехал по адресу, указанному в журнале «Сторожевая башня». Приветливая женщина вышла из дома и спросила, чем она могла бы помочь. Я показал ей адрес, напечатанный в «Сторожевой башне», и она сразу пригласила меня зайти. Затем я познакомился с ее мужем и узнал, что их зовут Норман и Глэдис Беллотти и что они миссионеры из Австралии. Я рассказал, откуда у меня их адрес. Они были необычайно гостеприимны, ответили на многие мои вопросы, и я ушел с целой сумкой библейской литературы. За следующие несколько месяцев, в плавании вдоль вьетнамского берега я прочел много книг, и в том числе книгу «Истина, ведущая к вечной жизни».Теперь я впервые осознал, что в жизни есть цель и смысл. В следующий раз, когда мы вернулись в Сингапур, я покинул судно.Зря приехал домойИ еще мне впервые так хотелось домой. И поэтому через несколько недель я окрыленный возвращался домой, желая рассказать родным все о Свидетелях Иеговы. Они не разделили моего восторга. Да это и понятно, ведь я остался все тем же. Я пробыл дома всего несколько недель, когда что-то на меня нашло, и я учинил разгром в местном ночном клубе. Очнулся я в тюремной камере.Тогда я начал верить, что со своей взбалмошностью я неисправим. Кажется, я только и желал идти наперекор. Мне не хотелось больше оставаться дома. Надо было уйти. Через несколько дней я купил билет на норвежское грузовое судно, отплывавшее в Англию.Англия и театральное училищеАнглия мне понравилась, но были трудности с работой. Я решил походить на пробы в разные драматические школы, и, как ни странно, меня приняли в Лондонскую школу драматического искусства. Два года в Лондоне я пил напропалую, ходил на вечеринки и, конечно же, принимал самые разнообразные наркотики.Как-то мне взбрело в голову опять съездить к родителям в Соединенные Штаты. Но, представьте себе, как их напугало то, как я выглядел на этот раз? На мне был черный плащ с двумя золотыми львиными головами, соединенными золотой цепочкой на шее, красный бархатный жилет и черного бархата брюки с кожаной отделкой, подоткнутые в сапоги до колен. Стоило ли удивляться, что родители этого не оценили и что в их консервативном окружении я чувствовал себя не в своей тарелке! Поэтому я вернулся в Англию, где в 1972 году получил диплом по театральному искусству. Так я достиг еще одной цели. Но меня продолжал неотступно преследовать вопрос: что дальше? Я все еще чувствовал потребность узнать, в чем истинный смысл жизни.Наконец жизнь обретает смыслВскоре после этого моя жизнь начала обретать какое-то постоянство. А началось это с моей дружбы с соседкой Каролайн. Она была учительницей из Австралии и была добропорядочной, уравновешенной — полная противоположность мне. Два года мы были просто друзьями, без всякой влюбленности. Потом Каролайн уехала на три месяца в Америку, и по дружбе я устроил ее на несколько недель у моих родителей. Им, наверное, было удивительно: что могло быть общего у нее с таким сумасбродным человеком, как я?Вскоре после уезда Каролайн я сказал своим друзьям, что тоже хочу съездить домой, и они устроили мне большие проводы. Но вместо того чтобы ехать в Америку, я доехал не дальше чем до Южного Кенсингтона (Лондон), где снял квартиру в подвале дома и позвонил в филиал Свидетелей Иеговы в Лондоне. Мне становилось все ясней, какой избрать путь в жизни. Не прошло и недели, как меня посетила очаровательная пара, и мы сразу договорились о регулярном изучении Библии. Так как я уже читал литературу Свидетелей, я кое-что знал и попросил, чтобы со мной занимались два раза в неделю. Видя мою напористость, Боб вскоре пригласил меня в Зал Царства, и не прошло много времени, как я стал посещать все еженедельные встречи.Когда я обнаружил, что Свидетели Иеговы не курят, тут же решил покончить с этой привычкой. Но что же с моим обличьем? Я больше не хотел выглядеть экстравагантно и поэтому купил рубашку, галстук и костюм. Вскоре я был готов участвовать в служении по домам, и хотя поначалу я немного нервничал, но потом это стало доставлять мне радость.Я представлял, как Каролайн удивится, когда вернется. И это еще мягко сказано! Ей не верилось, что я мог настолько измениться за такое короткое время — измениться и внешне, и в манере одеваться, и во многом другом. Я рассказал, как мне помогло изучение Библии и посоветовал ей тоже изучать Библию. Вначале она отнеслась к этому с опаской, но потом согласилась лишь с тем условием, что будет заниматься только со мной. Я восхищался: она буквально схватывала все на лету, и вскоре она стала усваивать библейскую истину.Несколько месяцев спустя Каролайн решила вернуться в Австралию и продолжила изучение Библии в Сиднее. Я оставался в Лондоне, пока через семь месяцев не крестился. Теперь мне опять захотелось домой, в Соединенные Штаты, повидать родных. Только на этот раз я решил приехать, как подобает!Возвращение домой совсем другимРодные были в полном недоумении: что со мной на этот раз — я выглядел очень уж солидно! Наконец-то я по-настоящему чувствовал, что я дома. Хотя родители искренне удивлялись тому, как сильно я изменился, они были тактичны и принимали меня со свойственной им добротой и пониманием. У меня было преимущество несколько месяцев изучать с ними Библию. Я начал изучение с двумя старшими сестрами, которые, конечно же, были под впечатлением от того, насколько изменилась моя жизнь. Да, я поистине чувствовал, что я дома!В августе 1973 года я поехал к Каролайн в Австралию, где был счастлив увидеть ее среди 1 200 крестившихся на международном конгрессе Свидетелей Иеговы того года. На следующей неделе мы поженились в столице Австралии Канберре. Здесь последние 20 лет я провел в полновременном служении и 14 лет — старейшиной в местном собрании.Благодарность моей жене, что вместе мы вырастили троих детей: Тоби, Амбер и Джонатана. Хотя нас не миновали обычные семейные проблемы, мне до сих пор удается справляться с полновременным пионерским служением и в то же время заботиться о благосостоянии своей семьи.А теперь снова к Соединенным Штатам: сегодня мои родители — крещеные служители Иеговы, и хотя обоим уже за 80, они по сей день проповедуют о Царстве. Мой отец — служебный помощник в местном собрании. Две мои старшие сестры с рвением служат Иегове.Как глубоко я признателен Иегове Богу за то, что долгие годы моих бесцельных странствований теперь далеко в прошлом! Он не только помог мне найти лучший путь в жизни, но и благословил меня сплоченной и заботливой семьей. (Рассказал Дэйвид Зуг Партрик.)

15.От преступной жизни к жизни, полной надежды.

РАССКАЗАЛ КОСТА КУЛЛАПИСПЕРЕД МОИМИ ГЛАЗАМИ БЫЛИ ГРЯЗНЫЕ СТЕНЫ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ. Я ПРИШЕЛ К ЗАКЛЮЧЕНИЮ: ЧТОБЫ ПОРВАТЬ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ, В КОТОРОЙ Я ПОГРЯЗ, И НАЧАТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ, МНЕ НУЖНО КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ДОСТАТЬ КРУПНУЮ СУММУ ДЕНЕГ.СИДЯ в камере, удрученный и подавленный, я вспомнил, что за прошлый год одиннадцати моих друзей не стало. Один был повешен за убийство; другой покончил с собой, не дожидаясь, когда его будут судить за убийство; еще трое умерли от передозировки наркотиков; двое погибли в уличных драках, а четверо — в автокатастрофах. Также несколько других моих приятелей в различных тюрьмах отбывали сроки за серьезные правонарушения.И тогда в этой мрачной камере я в отчаянии молил Бога — кто бы он ни был — помочь мне вырваться из этого мира преступности. Но прошло время, прежде чем я получил ответ на свою молитву. Между тем мне удалось добиться, чтобы с меня было снято серьезное обвинение в нападении с целью нанести тяжелые телесные повреждения. Благодаря сделке между обвинением и защитой, с меня сняли часть обвинений и смягчили приговор. Но сначала позвольте мне рассказать, как случилось, что я попал в такую переделку.Я родился в 1944 году в Претории (Южно-Африканская Республика). В этом городе я и вырос. Детство мое было безрадостным. Обстановка в нашей семье порой становилась невыносимой из-за страшных вспышек гнева у моего отца, усугублявшихся его частыми запоями. Кроме того, он пристрастился к азартным играм, а его перепады настроения оборачивались для нас побоями и оскорблениями. Особенно доставалось маме. Чтобы избежать постоянных стычек, я ушел из дома.Как я стал преступникомЕще будучи совсем юным, я уже многое повидал в жизни. В возрасте восьми лет я получил два урока. Первый из них такой: когда я украл игрушки из соседского дома, кража была обнаружена. Отец меня жестоко избил. Мне до сих пор не забыть, как в ярости он пригрозил: «Если еще хоть раз поймаю на воровстве — шею сверну!». И тогда я принял решение: но не покончить с воровством, а просто больше никогда не попадаться. Я подумал: «В другой раз надо прятать украденное получше — и никто ни о чем не догадается».Второй урок, полученный мной в детстве, не имел отношения к преступлениям. Когда в школе на одном из занятий речь шла о Священном Писании, учительница объяснила, что у Бога есть личное имя. «Имя Бога — Иегова,— сказала она, к нашему удивлению.— Бог услышит любую вашу молитву, если вы обращаетесь к нему во имя его Сына, Иисуса». На меня, мальчика, это произвело тогда сильное впечатление, хотя и не удержало от того, чтобы встать на путь преступности. Еще учась в школе, я не раз воровал в магазинах и участвовал в кражах со взломом. Мои приятели ничему хорошему научить меня не могли, поскольку многие из них уже побывали в исправительных школах за различные правонарушения.С годами я превратился в завзятого преступника. Мне не исполнилось и двадцати, а на моем счету уже были многочисленные уличные ограбления, кражи со взломом, угон автомобилей и хулиганские нападения. Поскольку я постоянно крутился в различных барах и бильярдных, исполняя поручения сводников, проституток и бандитов, мне не удалось проучиться и года в техникуме.Я постоянно вращался в среде закоренелых преступников, которые не задумываясь расправились бы с любым, кто их выдаст. Я понимал: самое лучшее — держать язык за зубами, никогда не хвастаться своими «подвигами» и не показывать всем, что у тебя есть деньги. Иначе ты только навлечешь на себя излишние подозрения, тобой может заинтересоваться полиция, и придется отвечать на вопросы, которые могут поставить тебя в затруднительное положение. И что еще хуже, к тебе в любой момент могут нагрянуть другие преступники, желающие тоже получить свою долю.Но, даже несмотря на все предосторожности, время от времени я оказывался под надзором полиции по подозрению в противоправных действиях. Однако я старался никогда не хранить у себя того, что могло послужить уликой против меня и бросить на меня тень подозрения. Однажды в три часа ночи в наш дом ворвалась полиция. Полицейские дважды обыскали все помещения, ища электроприборы, поскольку на местном оптовом складе была совершена кража. Они ничего не нашли. Меня доставили в полицейский участок, чтобы снять отпечатки пальцев, но обвинение мне предъявлено не было.В мою жизнь входят наркотикиС двенадцати лет я стал постоянно принимать психотропные препараты. Здоровье от этого страдало, и несколько раз я чуть не умер от передозировки. Меня познакомили с врачом, имевшим большие связи в преступном мире. Это привело к тому, что я был вовлечен в наркобизнес. Скоро я понял: снабжать товаром нескольких торговцев гораздо менее рискованно, поскольку опасности подвергаются другие, в то время как я остаюсь в тени.Как это ни печально, но некоторые из тех, с кем меня связывал наркобизнес, умерли от передозировки наркотиков или, находясь под их воздействием, совершили тяжелые преступления. Один из моих дружков убил известного врача. Сообщения об этом было помещено во всех газетах страны. Он пытался обвинить меня, но я даже не знал о происшедшем, пока в моем доме не появилась полиция. Очень часто, когда совершалось то или иное преступление, ко мне приходила полиция и меня допрашивали.Однажды я поступил крайне безрассудно. После недельного запоя, находясь под воздействием наркотиков, я повздорил с двумя мужчинами и жестоко избил их. На следующее утро они опознали меня как преступника, и я был арестован по обвинению в нападении с целью нанесения серьезных телесных повреждений. Так я и оказался в тюрьме.Сначала разбогатеть — затем начать новую жизньВыйдя на свободу, я услышал, что в одной фармацевтической фирме открылась вакансия ответственного за товарные запасы. Я подал заявление о приеме на работу и сумел убедить работодателя, что пригоден для нее. Меня рекомендовал приятель, уже работавший в той фирме, и я получил это место. Так, думал я, мне удастся «заработать» крупную сумму денег и уехать куда-нибудь, чтобы начать новую жизнь. Поэтому я старался как можно скорее познакомиться с различными сторонами дела и каждый вечер допоздна учил названия всевозможных медикаментов. Я был убежден, что именно таким образом смогу начать новую жизнь.Я собирался выждать какое-то время и завоевать доверие своих работодателей. Затем, выбрав удобный момент, я хотел проникнуть на склад, украсть большое количество тех препаратов, которые, как мне было известно, особенно ценились на черном рынке. Продав их, я сразу нажил бы немалое состояние. Чтобы не попасть после этого в руки полиции и иметь возможность начать новую жизнь, я придумал, как мне казалось, надежное алиби.Пришло время осуществлять задуманное. Вечером, осторожно проникнув на склад, я оглядел полки, где хранились медикаменты стоимостью в сотни тысяч долларов. С ними я связывал свои надежды на новую жизнь, в которой не будет места преступлениям и насилию. Но вдруг меня стала мучить совесть, чего со мной никогда прежде не случалось. Чем же были вызваны эти угрызения совести? Ведь я практически и не вс… Продолжение »